Птица счастья [Птица страсти] - Конни Мейсон

– Не сейчас, любимая. Я еще не вымылся, – и вручил ей мыло.

Шэннон с удовольствием намыливала его великолепное тело, наслаждаясь каждым прикосновением к его упругим мускулам.

Они ехали не спеша и за три дня добрались до Шайенна. Каждую ночь они праздновали свою любовь под сияющими звездами, и Шэннон никогда в жизни не чувствовала себя более довольной и счастливой. «Если бы это длилось вечно», – мечтательно думала она. Ей хотелось растить детей в таком месте, где нет предрассудков, жить с Блейдом там, где о людях судят по их человеческим качествам, а не цвету кожи. Погруженная в сладкие грезы, Шэннон не заметила, как Блейд остановил фургон на пригорке, внизу которого простиралась долина.

– Вот здесь, Огненная Птичка, – сказал он, – здесь я построю наш дом. Наш скот будет щипать эту траву и мирно пастись на склонах холмов. Наши дети будут резвиться среди полевых цветов. Смотри! – Он указал куда-то влево. – Видишь, там течет небольшая речка. Значит, вода всегда будет у нас под рукой.

– Красиво, – вздохнула Шэннон, – и... мирно!

– Так мы и назовем ее, – с воодушевлением сказал Блейд, – Мирная Долина.

– Это далеко от Шайенна?

– Не очень, десять-двенадцать миль.

– А где мы будем жить, пока не построим дом?

– Найдем жилье в городе. Я собираюсь сначала запустить сюда скот и начать строить дом, хотя вряд ли успею закончить его раньше следующей весны. Я хочу, чтобы он был красивым и удобным. Тебе не пристало жить в лачуге.

– А у нас достаточно денег?

– Я не нищий, любимая, но и не слишком богатый. У меня есть кое-какие сбережения от отца. Он был очень удачливый охотник. Мы справимся, а потом ранчо начнет приносить доход. Тогда мы сможем позволить себе поездку в Айдахо, чтобы навестить твою семью. Тебе бы хотелось этого?

– О да, Блейд, да! Они тебя полюбят, я знаю!

Молодожены сняли комнату в отеле, надеясь со временем подыскать себе квартиру.

К лету 1868 года Шайенн превратился в процветающий деловой город. Он быстро разрастался, поскольку благодаря железной дороге сюда без проблем добирались переселенцы и строили себе дома.

Вскоре выяснилось, что город кишит и уголовными элементами, многие из которых – бывшие строители железной дороги; недаром Шайенн имел прозвище «Ад на колесах», где полно пьяниц, дебоширов и быстрых на расправу разбойников. Правосудие, если таковое здесь было, свершалось с помощью виселицы.

Блейд купил небольшое стадо сразу же после того, как заявил права на «Мирную Долину» и купил ее. Он нанял двух работников и с их помощью принялся за строительство дома. В последующие недели Шэннон чаще всего оставалась одна. Она не привыкла сидеть сложа руки и пыталась найти работу, но места в школе не было, а когда она заикнулась Блейду, что собирается поискать работу в одном из магазинов, он воспротивился. С типичным мужским высокомерием Блейд настаивал на том, что сам сможет ее содержать. К счастью, Шэннон нашла, где применить свою энергию.

Поскольку в Шайенне уже было около пяти тысяч жителей, то нашлось много как сторонников, так и противников принятия законопроекта о праве женщин голосовать и быть избранными. Как и в форте Ларами, здесь возникали стихийные кружки и общества, выступавшие за права женщин. Шэннон начала активно посещать различные собрания, где быстро познакомилась с инициативными женщинами, которые рады были принять ее в свои ряды.

Шэннон поручали готовить доклады, и она с изумлением заметила, что ее выступления с интересом слушают как женщины, так и мужчины.

В октябре 1868 года Шэннон начала письмо своей матери:

«Дорогая мама, я вышла замуж! Мы с Блейдом поженились в церкви форта Ларами и сейчас живем в Шайенне. Я в восторге – мы оба в восторге! Блейд приобрел участок земли неподалеку от Шайенна и назвал его «Мирная Долина». Сейчас он строит дом. А пока мы живем в гостинице. Я давно не получала от вас писем – надеюсь, что у вас все хорошо. Если ты написала мне в Ларами, то письмо будет идти долго, пока не найдет меня здесь. Хотелось бы сообщить тебе насчет Девлина, но я понятия не имею, где он сейчас. Я так хочу, чтобы вы все познакомились с Блейдом. Я очень его люблю. Ты увидишь, мама, что мой муж именно такой, каким я его описывала. Беспокоилась лишь о том, как нас примут в Шайенне, но пока все идет хорошо. Я с головой ушла в общественную работу и участвую в движении за права женщин. Понимаю, что для тебя это все необычно, но уверена – ты тоже поддержишь наше движение. Блейд гордится всем, что я делаю. Мы все здесь уверены – Вайоминг будет первым штатом, где женщины начнут голосовать. Передавай всем от нас привет и пиши почаще.

Твоя дочь Шэннон».

Все последующие недели Шэннон была занята. Ей приходилось часто выступать перед публикой, и это удавалось удивительно легко. Ей не мешали выкрики тех, кто хотел прервать выступление, ничто не могло поколебать ее уверенности в своей правоте.

Блейд был рад тому, что Шэннон нашла применение своей неуемной энергии. По крайней мере, в его отсутствие Шэннон не приходилось скучать. Он лишь беспокоился, как бы горожане не узнали о том, что он метис. До сих пор этот вопрос не возникал – немногие видели таинственного Блейда Страйкера, – и он уповал на то, что день, когда все всплывет наружу, никогда не настанет. Надо было как можно быстрее построить дом, но, к несчастью, зима была ранняя, и в конце октября вся долина лежала в снегу. Блейд решил, что им лучше остаться на зиму в гостинице и не искать другого жилья. Все эти зимние вьюжные дни они подолгу занимались любовью или просто лежали в объятиях друг друга, наслаждались покоем и тишиной. Иногда посещали премьеры в новом оперном театре, но чаще проводили время в обществе друг друга.

В Рождество Шэннон с восторгом сообщила о своей беременности, но, к ее большому разочарованию, надежды оказались пустыми. Блейд успокаивал как мог, но все же втайне был рад, что Шэннон пока будет принадлежать только ему.

– Дети еще появятся, Огненная Птичка, ведь мы с тобой проводим столько времени, делая их. Я вовсе не жалуюсь. Это очень приятная работа.

– Работа! Ты называешь занятия любовью работой? – набросилась на него Шэннон с наигранным гневом.